Applied cognitive psychology

Full Text

В последнее время в связи с наметившейся тенденцией к глобализации границы отдельных научных дисциплин размываются, в результате чего по- является множество стыковых наук. Методы и знания, полученные в одной научной области, успешно применяются для исследования другой, что позво- ляет открывать совершенно новые грани объекта исследования и анализиро- вать его с различных сторон.Когнитивная наука, когитология (от лат. cogito - «мыслю»), когнитиви- стика (от лат. cognosco - «познаю») - это разные наименования комплексной1 Ольга Александровна Кистанова, кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языковнаучной дисциплины, занимающейся изучением закономерностей процесса познания, структуры и назначения знания. Философской основой этой науки на Западе служит эпистемология (<греч. еpisteme - «знание»), а в нашей стране - гносеология (<греч. gnosis - «знание»), трактующие мировоззренче- ские основы отражения действительности в человеческом сознании.Помимо философского, существуют и иные подходы к исследованию знания и познания - логический, психологический, лингвистический, а также подходы с позиций кибернетики, теории информации, теории искус- ственного интеллекта и др. Различие в подходах обусловило возникнове- ние ряда дисциплин на стыке наук - логической когнитивистики, когни- тивной психологии, когнитивной лингвистики, теории представления зна- ний и т. д. [2], [5], [7], [8], [14].Нас интересует, прежде всего, психокогнитивный подход к языку, то есть выявление способов фиксации знаний о мире в естественном языке и своеоб- разие форм их отражения в разных этноязыках, обусловленное неповторимо- стью природных и культурно-исторических условий существования и разви- тия каждого народа.В процессе познания реальности человек создает совокупность способов ее идеального отражения. Познавательная деятельность приводит к возник- новению когнитивной картины мира, которая закрепляется в этноязыке и об- ретает статус языковой картины мира. Если когнитивная картина мира неустанно развивается по мере научно-технического прогресса, то языковая картина мира, будучи более консервативной, закрепляется в языковых фор- мах и существует веками. Значение языковой единицы претерпевает истори- ческие изменения, а ее внутренняя форма, однажды зафиксированная сред- ствами плана выражения, остается неизменной.Так, например, химики первоначально предполагали, что фактором обра- зования кислот является определенный химический элемент, который они вследствие этого назвали oxygen (букв. «рождающий кислоту», ср. рус. кис- лород). Впоследствии это представление оказалось ошибочным, и ныне науч- ное представление об этом элементе продвинулось далеко вперед и отрази- лось в изменении значения соответствующего термина. Но первоначальное представление, пусть и неверное, осталось во внутренней форме этого наиме- нования, а значит, и в языковой картине мира.Язык формировался в эпоху мифологического сознания, когда миф, в числе прочих, выполнял функцию осмысления и объяснения закономерностей окру- жающего мира. Поэтому в языке закреплены многие мифологические представ- ления об устройстве мироздания. Так, в слове panic отражено древнегреческое предание о лесном боге Пане, сильно пугавшем людей своим появлением. Гла- гол to tantalize «дразнить надеждой» своей внутренней формой активирует миф о Тантале, чьи муки в Тартаре были связаны именно с этим.Во внутренней форме языка (и в языковой картине мира) отражены ре- зультаты непосредственного чувственного восприятия действительности. Че- ловек видел, как солнце встает из-за горизонта, совершает свой путь по небу и опускается за горизонт. Это зрительное впечатление нашло свое отражениев языковых единицах и высказываниях sunrise, sunset, The sun rises / sets и т. п. Люди продолжают употреблять их в речи, хотя общеизвестно, что не Солнце вращается вокруг Земли, а наоборот, Земля вращается вокруг Солнца.Таким образом, в значениях языковых знаков отражены современные, а в их внутренней форме - древние или, по крайней мере, старые представления о явлениях экстралингвистической реальности. Соответственно, в плане со- держания языка закреплена когнитивная, а в плане выражения - языковая картина мира. Последняя зафиксирована в первую очередь в образной основе языковых знаков, которая выполняет функцию их внутренней формы. Значе- ние и образная основа знака состоят в сложном отношении, демонстрируя взаимодействие и взаимосвязь когнитивной и языковой картин мира. Выяв- лением характера этой взаимосвязи занимается, в числе прочих задач, когни- тивная психология.В нашей статье мы трактуем этот вопрос применительно к языковому наименованию эмоций. Например, в английской пословице What the eye doesn’t see the heart doesn’t grieve сердце представлено как вместилище печа- ли. Такое представление связано с тем, что сердце реагирует учащенным би- ением на возникновение бурных эмоций; поэтому древние люди считали, что эмоции (в том числе и не бурные) располагаются в сердце. Ныне известно, что эмоции локализуются в мозгу, и образ сердца как вместилища эмоций (и души в целом) приобрел символический характер. Ср. рус. С глаз долой - из сердца вон.Другой пример. Слова sorrow и sorry, однокоренные с sore, восходят к общегерманскому *sairaz «(физическая) боль» [13]. Ср. рус. печаль от глагола печь в значении «жечь, вызывать ощущение жжения» [4].Установление параллелей между эмоциями и смежными явлениями (фи- зическими ощущениями, чувственным восприятием и др.) дает возможность понять, как и из чего в той или иной лингвокультуре постепенно формирова- лись концепты эмоциональных состояний.Другая задача, решаемая в русле психокогнитивного подхода к эмотив- ным языковым концептам, - это описание когнитивного содержания эмоций, то есть знания о структуре того класса ситуаций, в которых возникает та или иная эмоция.Например, чтобы уяснить, в каких ситуациях человек испытывает гнев или огорчение, нужно смоделировать ролевую структуру этого класса ситуа- ций: человек стремится к некоей ценности, но на пути к ней обнаруживает препятствие. Если он убеждается, что препятствие (пусть и с трудом) преодо- лимо, у него возникает стеническая эмоция гнева по отношению к препят- ствию, стимулирующая мобилизацию сил на его преодоление. Если же субъ- ект полагает, что препятствие непреодолимо, он испытывает астеническую эмоцию огорчения (душевной подавленности), демобилизующего энергию действия. Выявлению того, как в семантике языковых знаков отражается ко- гнитивное содержание эмоций, посвящены многие психо- и лингвокогни- тивные исследования.В рамках когнитивной психологии выработан ряд методов (в том числе формализованных) обнаружения и описания структуры значений языковых единиц с точки зрения представления в них знаний о мире. Истоки этого направления исследований восходят к трудам Гегеля [3], который, в противо- вес античным философам, показал несостоятельность противопоставления содержания и формы. Согласно его концепции, как содержание, так и его ма- териальное воплощение (субстрат) имеют свою форму; форму содержания Гегель назвал внутренней, а форму материального субстрата - внешней. Эти две формы иногда совпадают, но нередко имеет место анизоморфизм содер- жания и его внешнего носителя. Как отметила В. В. Агудова, «по Гегелю, внутренняя форма и есть … ядро, суть содержания» [1]. То же понимание внутренней формы высказано в работе Н. Т. Саная: «… внутренняя форма рассматривается как способ организации… значения» [11].Однако в эти утверждения, на наш взгляд, следует внести существенное уточнение. Гегель имел в виду строение содержания знака, то есть то, что впоследствии Ф. де Соссюр [12] назвал формой означаемого, а Л. Ельмслев [6] - формой плана содержания знака. Но А. А. Потебня [9], развивший эту идею Гегеля, писал не о внутренней форме содержания, а о внутренней фор- ме языкового знака.Это иное явление, хотя и тесно связанное с вышеупомянутым. Внутрен- няя форма языкового знака (слова, устойчивого словосочетания и др.) отно- сится не к плану содержания, а к плану выражения знака. Она представляет собой не структуру значения, а структуру образа, лежащего в основе значе- ния, и, следовательно, составляет образный уровень плана выражения знака.Например, значение фразеологизма to leap in the air «ликовать» имеет структуру [атрибутив - атрибут] (т. е. субъект и его состояние), а его образ- ная основа - структуру [агенс - действие]. Налицо различие между структу- рой значения знака и внутренней формой знака.В других случаях они могут быть изоморфными, но от этого суть дела не меняется: в подобных случаях существует как структура значения знака, так и внутренняя форма знака. Как отмечает В. М. Савицкий, внутренняя форма языкового знака представляет собой «второй (языковой) взгляд на денотат, сосуществующий с первым (концептуальным)» [10]. Сосуществование этих двух взглядов в одном знаке обеспечивает «стереоскопическое видение дено- тата сквозь двойную призму знака» [там же: 153]. Например, слово hotness«горячность» на уровне переносного значения передает идею сильного вол- нения, возбуждения (эмоционального состояния), а на уровне внутренней формы - идею нагревания до высокой температуры (физического состояния).Итак, в данной статье мы наглядно продемонстрировали, как можно ана- лизировать, сопоставлять и репрезентировать лингвистические категории (структуру значения наименования эмоций, а также их внутреннюю форму) методами когнитивной психологии. Таким образом подтверждается ее меж- дисциплинарный характер и раскрываются возможности ее практического применения.

About the authors

Olga. A Kistanova

Samara State Technical University

Cand. Phil. Sci., Associate Professor of Foreign Languages Department 244, Molodogvardeiskaya st., Samara, 443100

References

Supplementary files