Прикладные аспекты когнитивной психологии

Полный текст

В последнее время в связи с наметившейся тенденцией к глобализации границы отдельных научных дисциплин размываются, в результате чего по- является множество стыковых наук. Методы и знания, полученные в одной научной области, успешно применяются для исследования другой, что позво- ляет открывать совершенно новые грани объекта исследования и анализиро- вать его с различных сторон.Когнитивная наука, когитология (от лат. cogito - «мыслю»), когнитиви- стика (от лат. cognosco - «познаю») - это разные наименования комплексной1 Ольга Александровна Кистанова, кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языковнаучной дисциплины, занимающейся изучением закономерностей процесса познания, структуры и назначения знания. Философской основой этой науки на Западе служит эпистемология (<греч. еpisteme - «знание»), а в нашей стране - гносеология (<греч. gnosis - «знание»), трактующие мировоззренче- ские основы отражения действительности в человеческом сознании.Помимо философского, существуют и иные подходы к исследованию знания и познания - логический, психологический, лингвистический, а также подходы с позиций кибернетики, теории информации, теории искус- ственного интеллекта и др. Различие в подходах обусловило возникнове- ние ряда дисциплин на стыке наук - логической когнитивистики, когни- тивной психологии, когнитивной лингвистики, теории представления зна- ний и т. д. [2], [5], [7], [8], [14].Нас интересует, прежде всего, психокогнитивный подход к языку, то есть выявление способов фиксации знаний о мире в естественном языке и своеоб- разие форм их отражения в разных этноязыках, обусловленное неповторимо- стью природных и культурно-исторических условий существования и разви- тия каждого народа.В процессе познания реальности человек создает совокупность способов ее идеального отражения. Познавательная деятельность приводит к возник- новению когнитивной картины мира, которая закрепляется в этноязыке и об- ретает статус языковой картины мира. Если когнитивная картина мира неустанно развивается по мере научно-технического прогресса, то языковая картина мира, будучи более консервативной, закрепляется в языковых фор- мах и существует веками. Значение языковой единицы претерпевает истори- ческие изменения, а ее внутренняя форма, однажды зафиксированная сред- ствами плана выражения, остается неизменной.Так, например, химики первоначально предполагали, что фактором обра- зования кислот является определенный химический элемент, который они вследствие этого назвали oxygen (букв. «рождающий кислоту», ср. рус. кис- лород). Впоследствии это представление оказалось ошибочным, и ныне науч- ное представление об этом элементе продвинулось далеко вперед и отрази- лось в изменении значения соответствующего термина. Но первоначальное представление, пусть и неверное, осталось во внутренней форме этого наиме- нования, а значит, и в языковой картине мира.Язык формировался в эпоху мифологического сознания, когда миф, в числе прочих, выполнял функцию осмысления и объяснения закономерностей окру- жающего мира. Поэтому в языке закреплены многие мифологические представ- ления об устройстве мироздания. Так, в слове panic отражено древнегреческое предание о лесном боге Пане, сильно пугавшем людей своим появлением. Гла- гол to tantalize «дразнить надеждой» своей внутренней формой активирует миф о Тантале, чьи муки в Тартаре были связаны именно с этим.Во внутренней форме языка (и в языковой картине мира) отражены ре- зультаты непосредственного чувственного восприятия действительности. Че- ловек видел, как солнце встает из-за горизонта, совершает свой путь по небу и опускается за горизонт. Это зрительное впечатление нашло свое отражениев языковых единицах и высказываниях sunrise, sunset, The sun rises / sets и т. п. Люди продолжают употреблять их в речи, хотя общеизвестно, что не Солнце вращается вокруг Земли, а наоборот, Земля вращается вокруг Солнца.Таким образом, в значениях языковых знаков отражены современные, а в их внутренней форме - древние или, по крайней мере, старые представления о явлениях экстралингвистической реальности. Соответственно, в плане со- держания языка закреплена когнитивная, а в плане выражения - языковая картина мира. Последняя зафиксирована в первую очередь в образной основе языковых знаков, которая выполняет функцию их внутренней формы. Значе- ние и образная основа знака состоят в сложном отношении, демонстрируя взаимодействие и взаимосвязь когнитивной и языковой картин мира. Выяв- лением характера этой взаимосвязи занимается, в числе прочих задач, когни- тивная психология.В нашей статье мы трактуем этот вопрос применительно к языковому наименованию эмоций. Например, в английской пословице What the eye doesn’t see the heart doesn’t grieve сердце представлено как вместилище печа- ли. Такое представление связано с тем, что сердце реагирует учащенным би- ением на возникновение бурных эмоций; поэтому древние люди считали, что эмоции (в том числе и не бурные) располагаются в сердце. Ныне известно, что эмоции локализуются в мозгу, и образ сердца как вместилища эмоций (и души в целом) приобрел символический характер. Ср. рус. С глаз долой - из сердца вон.Другой пример. Слова sorrow и sorry, однокоренные с sore, восходят к общегерманскому *sairaz «(физическая) боль» [13]. Ср. рус. печаль от глагола печь в значении «жечь, вызывать ощущение жжения» [4].Установление параллелей между эмоциями и смежными явлениями (фи- зическими ощущениями, чувственным восприятием и др.) дает возможность понять, как и из чего в той или иной лингвокультуре постепенно формирова- лись концепты эмоциональных состояний.Другая задача, решаемая в русле психокогнитивного подхода к эмотив- ным языковым концептам, - это описание когнитивного содержания эмоций, то есть знания о структуре того класса ситуаций, в которых возникает та или иная эмоция.Например, чтобы уяснить, в каких ситуациях человек испытывает гнев или огорчение, нужно смоделировать ролевую структуру этого класса ситуа- ций: человек стремится к некоей ценности, но на пути к ней обнаруживает препятствие. Если он убеждается, что препятствие (пусть и с трудом) преодо- лимо, у него возникает стеническая эмоция гнева по отношению к препят- ствию, стимулирующая мобилизацию сил на его преодоление. Если же субъ- ект полагает, что препятствие непреодолимо, он испытывает астеническую эмоцию огорчения (душевной подавленности), демобилизующего энергию действия. Выявлению того, как в семантике языковых знаков отражается ко- гнитивное содержание эмоций, посвящены многие психо- и лингвокогни- тивные исследования.В рамках когнитивной психологии выработан ряд методов (в том числе формализованных) обнаружения и описания структуры значений языковых единиц с точки зрения представления в них знаний о мире. Истоки этого направления исследований восходят к трудам Гегеля [3], который, в противо- вес античным философам, показал несостоятельность противопоставления содержания и формы. Согласно его концепции, как содержание, так и его ма- териальное воплощение (субстрат) имеют свою форму; форму содержания Гегель назвал внутренней, а форму материального субстрата - внешней. Эти две формы иногда совпадают, но нередко имеет место анизоморфизм содер- жания и его внешнего носителя. Как отметила В. В. Агудова, «по Гегелю, внутренняя форма и есть … ядро, суть содержания» [1]. То же понимание внутренней формы высказано в работе Н. Т. Саная: «… внутренняя форма рассматривается как способ организации… значения» [11].Однако в эти утверждения, на наш взгляд, следует внести существенное уточнение. Гегель имел в виду строение содержания знака, то есть то, что впоследствии Ф. де Соссюр [12] назвал формой означаемого, а Л. Ельмслев [6] - формой плана содержания знака. Но А. А. Потебня [9], развивший эту идею Гегеля, писал не о внутренней форме содержания, а о внутренней фор- ме языкового знака.Это иное явление, хотя и тесно связанное с вышеупомянутым. Внутрен- няя форма языкового знака (слова, устойчивого словосочетания и др.) отно- сится не к плану содержания, а к плану выражения знака. Она представляет собой не структуру значения, а структуру образа, лежащего в основе значе- ния, и, следовательно, составляет образный уровень плана выражения знака.Например, значение фразеологизма to leap in the air «ликовать» имеет структуру [атрибутив - атрибут] (т. е. субъект и его состояние), а его образ- ная основа - структуру [агенс - действие]. Налицо различие между структу- рой значения знака и внутренней формой знака.В других случаях они могут быть изоморфными, но от этого суть дела не меняется: в подобных случаях существует как структура значения знака, так и внутренняя форма знака. Как отмечает В. М. Савицкий, внутренняя форма языкового знака представляет собой «второй (языковой) взгляд на денотат, сосуществующий с первым (концептуальным)» [10]. Сосуществование этих двух взглядов в одном знаке обеспечивает «стереоскопическое видение дено- тата сквозь двойную призму знака» [там же: 153]. Например, слово hotness«горячность» на уровне переносного значения передает идею сильного вол- нения, возбуждения (эмоционального состояния), а на уровне внутренней формы - идею нагревания до высокой температуры (физического состояния).Итак, в данной статье мы наглядно продемонстрировали, как можно ана- лизировать, сопоставлять и репрезентировать лингвистические категории (структуру значения наименования эмоций, а также их внутреннюю форму) методами когнитивной психологии. Таким образом подтверждается ее меж- дисциплинарный характер и раскрываются возможности ее практического применения.

Об авторах

Ольга Александровна Кистанова

ФГБОУ ВО «Самарский государственный технический университет»

кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языков 443100, г. Самара, ул. Молодогвардейская, 244

Список литературы

Дополнительные файлы