Конфессионально-обусловленные особенности мотивации у буддистов школы Карма Кагью


Цитировать

Полный текст

Аннотация

В статье рассматривается специфика мотивации российских буддистов традиции Карма Кагью, определяемая по методике И. Стойкович и Дж. Мирича. Буддизм Карма Кагью является традиционной школой тибетского буддизма, достаточно распространенного в современной России. В исследовании приняло участие 90 буддистов. Полученные результаты говорят о том, что у буддистов высокая внутренняя мотивация к практикам и изучению доктрины, отсутствует стремление соответствовать ожиданиям окружающих в плане своей религиозной принадлежности. Они не ожидают награды за «правильную» буддийскую жизнь. В их сознании буддизм не связан с традициями семьи и общества. Практика буддизма для его сторонников является источником эмоционального благополучия, идеалов и морали.

Полный текст

Введение Психологические исследования религиозности в настоящее время только набирают ход: волна роста интереса к проблеме в международном научном сообществе была отмечена в 90-е годы ХХ века. В России, по-прежнему, ис- следований на данную тему не так много [8], однако специалисты относят российское общество к проходящим «десекуляризацию», то есть таким, в ко- торых число религиозных граждан увеличивается [6]. В особенности слабоизученными остаются религии-экспаты, которые ис- конно не являлись широко распространенными на территории государства и были привнесены в относительно недавнее время. Среди такого рода духов- ных учений у буддизма особое положение - имея более чем двух с половиной тысячелетнюю историю, появившийся на будущих российских территориях в иVI-VII веках и признанный одной из государственных религий в 1764 году при Екатерине II [2], он приобрел основную массу своих современных после- дователей в конце ХХ века, когда буддистские учителя ламаистской тради- ции стали приезжать в Россию с запада. Так сформировались буддистские общины российских городов, открывающие буддистские центры и собираю- щие последователей среди современного городского населения, не имевшего в семейных традициях буддистских корней. Подавляющее большинство по- добного рода общин представлено конвертитами - людьми, не наследующи- ми религиозную традицию от семьи, но принявшими буддизм осознанно во взрослом возрасте. В России буддизму следуют в его Тибетской ламаистской форме, тибет- ский же буддизм относится к направлениям Махаяны и Ваджраяны. Ваджра- яна включает несколько школ, из которых на территории России представле- ны четыре: Гэлуг, Карма Кагью, Ньингма и Сакья [3]. Школа Карма Кагью возникла на территории Тибета в ХI веке, ее исто- рическим основоположником считается Первый Кармапа Дюсум Кхьенпа, «царь йогинов Тибета» и первый сознательно перерождающийся лама. На за- пад, в том числе в Россию, буддизм Карма Кагью пришел во второй половине ХХ века, благодаря работе Ламы Оле Нидала, первого западного учителя этой линии, которого на данную деятельность благословил Кармапа ХVI Ран- джунг Ригпе Дордже [2]. На сегодняшний день буддисты Карма Кагью - са- мая многочисленная община, имеющая в России порядка 80 центров, община которых составляет от нескольких десятков до тысяч последователей. В шко- лах-общинах Карма Кагью исповедуется в своей традиционной форме [5]. Ключевое отличие буддизма от других религий заключается в том, что это учение нетеистическое, в нем не говорится о боге-творце, боге- законоположнике и судье. Для более точного определения буддизма часто используют термин религиозно-философское учение, таким образом отделяя его от религий как таковых. Обзор литературы Проблема религиозной мотивации поднималась в психологии начиная с книги У. Джеймса «Многообразие религиозного опыта», а четкую опреде- ленность впервые получила в работе Г. Олпорта «Индивид и его религия» [9]. Г. Олпорт выделял внешнюю и внутреннюю религиозную мотивацию. Внут- ренняя мотивация направлена на удовлетворение внутренней потребности контакта с трансцендентным, а внешняя состоит в следовании религиозным правилам и ритуалам, но имеет целью достичь чего-либо не связанного с ду- ховностью, например получить одобрение со стороны окружающих. Мысль Г. Олпорта была продолжена рядом исследователей. Т. Мартос и коллеги ввели термины «трансцендентная религиозная мотивация» и «нормативная религиозная мотивация» [14]. Авторы не противопоставляют эти два вида мотивов и говорят о том, что, действуя, как автономные, они во многом до- полняют и поддерживают друг друга [12]. В теории самоопределения Р. Райна и Э. Дечи к внешним и внутренним мотивам были добавлены «внешние личные» - пришедшие извне, но сознательно принятые личностью как желательные и необходимые и «внешние социальные» - принятые лично- стью для получения одобрения окружающих [16]. В теории Р. Райна и Э. Дечи мотивы распределены по степени включенности в структуру лично- сти - от полностью внутренних, до навязываемых личности извне. Авторы теории самоопределения утверждают, что только выбранная самостоятельно цель может приносить удовлетворение при ее достижении [17], что неодно- кратно было подтверждено в практических исследованиях религии. Р. Валлеран и Б. О'Коннор выяснили, что самоопределенная мотивация нахо- дится в позитивной связи с такими факторами, как удовлетворенность жиз- нью и высокая самооценка [16]. Т. Мартос и коллеги показали, что у верую- щих ощущение благополучия позитивно коррелирует с внутренней регуляци- ей, и отрицательно - с внешней [14]. А. Ассор и коллеги показали, что пози- тивная религиозность, гармонично встроенная в структуру личности и прино- сящая счастье, может быть сформирована только благодаря механизмам по- зитивной идентификации и поощрения, но навязанная методами принужде- ния, влиянием условной любви, вины и стыда, приводит только к возрастаю- щим внутренним конфликтам [10]. Религиозность входит в ряд факторов, вы- явленных эмпирически, от которых зависит внутреннее благополучие [20]. Найринк и коллеги, работая в теоретическом контексте, заданном Олпор- том, Райном и Дечи, установили, что внутренняя мотивация и внутренняя ре- лигиозность соответствуют друг другу, но внешняя религиозность не всегда связана с внешним мотивированием [15]. Человек, сосредоточенный на внешней, ритуальной стороне религии может иметь к этому внутреннюю мо- тивацию. Кроме глубины интеграции, исследователи создавали системы, в которых религиозная мотивация рассматривалась качественно - в соответствии с це- лью и функциями в жизни человека. Д. Бэтсон ввел понятие поисковой рели- гиозной ориентации. Согласно его концепции, религия является попыткой ответить на экзистенциальные вопросы бытия [11]. Это положение хорошо объясняет тот факт, что люди чаще обращаются к религии в периоды лич- ностных кризисов, и современное явление перетекания людей из одной си- стемы в другу. Созвучным является подход Р. Худа, который писал, что одной из основных потребностей, привлекающих человека к религиозности, яв- ляется потребность в смысле. В дополнение к ней он называет и второй моти- ватор - потребность в контроле над ситуацией [13]. Более детально подошли к вопросу о религиозной мотивации И. Стойкович и Дж. Мирича [19]: они опирались на материалы многочислен- ных интервью с верующими и при помощи контент-анализа и факторизации выделили пять блоков религиозных мотивов. Во-первых, это блок «религия как высшая ценность», измеряющий направленность человека на поиск ду- ховных смыслов, внутреннюю мотивацию к религиозной жизни. Во-вторых, шкала «стремление соответствовать социальным ожиданиям относительно религии». В этом случае религиозность формируется под влиянием социаль- ного окружения и ожиданий человеком оценки его действий, то есть, суще- ствует внешняя мотивация к религии. Далее в их конструкте религиозной мо- тивации появляется измерение «религиозность как средство исполнения же- ланий»: интервью показали, что многие люди при помощи религии пытаются достичь целей, которые другими средствами считают невыполнимыми, или считают, что правильная, с точки зрения доктрины, жизнь поможет испол- нить их желания. Далее авторы указывают, что многие люди рассматривают религию как часть традиции - национальной или семейной, для них оказыва- ется важным «держаться корней», и в этом им помогает религиозность. Пятой составляющей мотивации И. Стойкович и Дж. Мирич называют «поиск эмо- ционального благополучия», основы идеалов и морали. Люди с этим преоб- ладающим мотивационным типом видят религию, прежде всего, как основу душевного благополучия, а также как источник нормативных правил в обще- стве и рецептов «правильного» образа жизни. В современном социокультурном пространстве сосуществует целый ряд религий и отдельных направлений, которые по отдельным своим установкам и ценностям могут быть ближе или дальше от секулярного общества, нахо- дить с ним общие точки или дистанцироваться. То, насколько установки и ценности близки общим ценностям и правилам данного социума, определяет социокультурное положение религиозной конфессии. Материалы и методы В нашем исследовании мы поставили целью выявить наличие связей пре- обладающих мотивационных типов с буддистской доктриной и ключевыми особенностями социокультурного положения современных российских буд- дистов. Мотивация формируется в том числе под влиянием значимых других, и влияние религиозной конфессии - частный случай этого правила. В данной работе мы сосредоточились на изучении мотивации российский буддистов школы Карма Кагью, связанной с конфессиональной жизнью. Для исследования мотивационного профиля буддистов мы применили опросник И. Стойкович и Дж. Мирича [19]. Он был разработан для теистических религий, и при этом он конфессионально-нейтрален. Инструментарий был мо- дифицирован нами для исследования буддистов - ряд религиозных терминов из опросника нами был заменен на релевантные понятия из буддистского учения. Также мы дополнили опросник пятибалльной шкалой Лайкерта, а затем пере- считали результаты в стенах для удобства восприятия данных. В исследовании приняли участие буддисты школы Карма Кагью в коли- честве 90 человек в возрасте от 23 до 60 лет (средний возраст 40 лет, медиана - 39), среди которых женщин 45 и мужчин 45. Все участники исследования принадлежат к сообществу буддистов, посещают буддистский центр и вы- полняют практики от полугода до 25 лет (среднее по выборке 9,8 лет, медиа- на 7 лет). Участники исследования имеют высокую степень погружения в буддизм: регулярно выполняют буддистские практики (медитируют не реже 1 раза в неделю), посещают буддистский центр не реже 1 раза в месяц. Результаты исследования По шкале «Религия как высшая ценность» (РВЦ) респонденты набрали средневысокие баллы (среднее 7,28 стен, медиана 7,14 стен) при относитель- но низкой дисперсии (1,89). Минимальный балл по шкале составил 5 стен. Результат показывает, что при относительно большой гомогенности группы, все буддисты имеют высокую внутреннюю мотивацию в духовной жизни. Основные статистические показатели по результатам теста И. Стойкович и Дж. Мирич (в стенах) РВЦ СО ИЖ Т ЭИМ Среднее 7,28 1,40 3,86 2,35 6,87 Медиана 7,14 1,25 3,75 2,50 6,79 Дисперсия 1,89 1,40 5,90 3,44 2,99 По шкале «Стремление соответствовать социальным ожиданиям относи- тельно религии» (СО) баллы оказались низкими (среднее 1,40 стен, медиана 1,25 стен), что в сырых баллах соответствует резким отрицательным ответам на вопрос по шкале Лайкера. При этом дисперсия оказалась также низкой (1,4), что говорит о склонности группы давать сходные ответы на данный во- прос. Низкие баллы по шкале говорят об отсутствии стремления соответство- вать в плане своей религиозной принадлежности ожиданиям окружающих, а также некотором противостоянии доминирующей культуре, что дополни- тельно подтверждает результат, полученный по шкале «Традиции». В измерении «Религии как средства исполнения желаний» (ИЖ) мы по- лучили относительно низкие баллы (среднее 3,86 стен, медиана 3,75 стен) при средней дисперсии (5,9). Буддисты не склонны рассматривать буддизм как средство достижения каких-либо благ, у них нет ожиданий того, что при «правильной» буддистской жизни за нею последует какая-либо кармическая награда. Само слово «желание» имеет в буддизме отрицательную коннота- цию, так как желания, согласно доктрине, есть источник страданий. По шкале «Религия как часть традиции» (Т) буддисты набрали низкие баллы (среднее 2,35 стен, медиана 2,50 стен) при низко-средней дисперсии (3,44). Результат говорит о том, что при некотором разбросе индивидуальных отличий последователи в целом не склонны связывать буддизм с националь- ной или семейной традицией. В исследовании И. Стойкович и Дж. Мирича христианских и мусульманских конфессий этот фактор оказался позитивно связанным с внутренней мотивацией, то есть данные религии воспринимают- ся последователями как традиционные [19]. В нашем исследовании предста- вителей Общества сознания Кришны респонденты набрали очень низкий балл, соответствующий отрицательным значениям шкалы, то есть адепты ча- сто чувствуют, что находятся в культурно чуждом пространстве [7]. Мы ви- дим, что результаты по этой шкале отличаются у последователей религий- экспатов. Данная шкала показывает относительное положение конфессии в социокультурном пространстве, отражаемое в самосознании последователей, большую или меньшую связанность ее с культурно-историческим наследием. Понимание религии в качестве «источника эмоционального благополу- чия, идеалов и морали» (ЭИМ) получило у буддистов средне-высокие баллы (среднее 6,87 стен, медиана 6,79 стен) при низкой дисперсии (2,99). Буддизм рассматривается респондентами как источник спокойствия, что соответствует буддийским поучениям. Обретение душевного спокойствия здесь и сейчас является одной из главных целей буддистских практик. Эксперты отмечают, что буддизм набирает популярность в совереном мире благодаря своей «пси- хотехничности»: он предлагает практические средства достижения душевного равновесия [4]. Исследователи находят гендерные отличия в проявлениях религиозности. Так, женщинам свойственна более выраженная потребность в духовном и глубина переживаний, мужчинам - стремление к философскому осмыслению и ориентация на социальное [1]. Подобные различия явно проявляются в ис- следовании при помощи данной методики. В нашем предыдущем исследова- нии мы наблюдали значимые гендерные различия у испытуемых из Общества сознания Кришны по ряду шкал: у мужчин представления о религии как средстве исполнения желаний явно выше, чем у женщин, а женщины чаще отмечают, что религия является источником морали и нравственности [7]. Однако у буддистов по всем шкалам методики не было обнаружено ста- тистически значимых отличий между ответами мужчин и женщин (сравнение производилось по методу T-критерия Cтьюдента для двух независимых вы- борок). Результат позитивно соотносится с декларируемым буддистами тези- сом о том, что в буддизме мужчины и женщины равны, и их духовный путь во многом похож. Это утверждение довольно оригинально, если сопоставлять буддистские установки относительно религиозной жизни с таковыми у ряда конфессий (например, православных христиан, мусульман и вайшнавов), где роли мужчины и женщины довольно сильно различаются. Обсуждение и заключение Исследование мотивации буддистов выявило ряд конфессионально- обусловленных отличительных черт: высокую степень внутренней мотивации последователей, отсутствие ожидания социального одобрения, отсутствие ожи- дания награды за исполнение буддистских практик, отсутствие в восприятии буддизма связи с семейной или национальной традицией, высокую степень свя- занности в сознании респондентов буддизма с душевным спокойствием. Данные подтвердили, что у буддистов преобладающие типы мотивации связаны с буддистской доктриной: восприятие буддизма респондентами свя- зано с душевным спокойствием, к которому призывают стремиться учителя буддизма. Буддисты имеют сильную внутреннюю мотивацию к учению, что соответствует установке на принятие прибежища в сокровищах буддизма, то есть буддизм предлагает ставить буддистское учение выше других ценностей. В целом в исследованиях религии высокая внутренняя мотивация соответ- ствует сильной вовлеченности в духовно-религиозную жизнь. Отсутствие в восприятии буддизма связи с семейной или национальной традицией проис- текает из особенностей социокультурного контекста: буддизм на территории европейской части России является религией-экспатом, буддисты - новооб- ращенные последователи в первом поколении, и преемственности они не ощущают, что также показали данные исследования. В целом, наше исследование может служить цели создания комплексного социально-психологического портрета современного российского буддиста, дополнить данные о специфике религиозной мотивации и представлять цен- ность для дальнейших сравнительных исследований религии.
×

Об авторах

Мирослав Иванович Ясин

Российский экономический университет им. Г.В. Плеханова

Email: nadsaw@yandex.ru
кандидат социологических наук, доцент кафедры психологии 1117997, Россия, г. Москва, Стремянный пер., 36

Список литературы

  1. Гусева Е.С. Гендерные аспекты индивидуальной религиозности // Известия Самарского научного центра Российской академии наук. Социальные, гуманитарные, медико-биологические науки. 2014. Т. 16. № 2-2. С. 329-332.
  2. Леонтьева Е.В. Путеводитель по буддизму: мировоззрение, история, современность, Россия, символы: иллюстрированная энциклопедия. Москва: Эксмо, 2012. 253 с.
  3. Монгуш М.В. Традиционный и западный буддизм в современной России: опыт сравнительного анализа // Новые исследования Тувы. 2016. № 1 (29). С. 5-19.
  4. Уланов М.С. О причинах распространения буддизма на западе в эпоху глобализации // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 7: Философия. Социология и социальные технологии. 2008. № 2. С. 68-72.
  5. Шатравский С.И. К проблеме классификации общин буддистов-конвертитов // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2018. № 2 (144). С. 141-164.
  6. Эпштейн А.Д. Секуляризация и ее пределы: самосознание и свобода совести в эпоху конфликта цивилизаций // Локус: люди, общество, культуры, смыслы. 2015. № 2. С. 88-109.
  7. Ясин М.И. Внутренняя религиозная мотивация у вайшнавов // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия: Философия. Психология. Педагогика. 2017. Т. 17. № 1. С. 100-103.
  8. Ясин М.И. Современные направления исследований в психологии религии // Вестник Костромского государственного университета. Серия: Педагогика. Психология. Социокинетика. 2016. Т. 22. № 2. С. 76-79.
  9. Allport G.W. The Individual and His Religion. New York: McMillan, 1950. 147 p.
  10. Assor A., Roth G., Deci, E.L. The emotional costs of perceived parental conditional regard: A self-determined theory analysis // Journal of Personality. 2004. Vol. 72. Pp. 48-89.
  11. Batson C.D., Raynor-Prince L. Religious Orientation and Complexity of Thought About Existential Concern // Journal for the Scientific Study of Religion. 1983. Vol. 22. Pp. 38-50.
  12. Deci E.L., Ryan R.M. The “What” and “Why” of Goal Pursuits: Human Needs and the Self-Determination of Behavior // Psychological Inquiry. 2000. Vol. 11. Pp. 227-268.
  13. Hood R.W., Jr, Spilka B., Hunsberger B., Gorsuch R. The Psychology of Religion: An empirical approach. New York: Guilford Press. 1996. 636 p.
  14. Martos T., Kezdy A., Horvath-Szabo K. Religious Motivations for Everyday Goals: Their Religious Context and Potential Consequences // Motivation and Emotion. 2011. Vol. 35. Pp. 75-88.
  15. Neyrinck B., Vansteenkiste M., Lens W., Soenens B. Updating Allport’s and Batson’s Framework of Religious Orientations: A Reevaluation from the Perspective of Self- Determination Theory and Wulff’s Social Cognitive Model // Journal for the Scientific Study of Religion. 2010. Vol. 49(3). Pp. 425-438.
  16. O’Connor B.P., Vallerand R.J. Religious motivation in the elderly: A French- Canadian replication and an extension // Journal of Social Psychology. 1990. Vol. 130. Рp. 53-59.
  17. Ryan R.M., Deci E.L. On happiness and human potentials: A review of research on hedonic and eudaimonic well-being // Annual Review Psychology. 2001. Vol. 52. P. 141-166.
  18. Ryan R.M., Rigby S., King K. Two types of religious internalization and their relations to religious orientations and mental health // Journal of sonality and Social Psychology. 1993. Vol. 65. Pp. 586-596.
  19. Stojković I., Mirić J. Construction of a Religious Motivation Questionnaire. Psihologija. 2012. Vol. 45. No. 2. Pp. 155-170.
  20. Vieten С., Pilato R., Pargament K., Scammell S., Ammondson I., Lukoff D. Spiritual and Religious Competencies for Psychologists // Psychology of Religion and Spirituality 2013, Vol. 5. No. 3. Pp. 129-144.

Дополнительные файлы

Доп. файлы
Действие
1. JATS XML

© Ясин М.И., 2018

Creative Commons License
Эта статья доступна по лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International License.