The problem of the ressentiment resource of the network environment ethos: the social epistemology of the network ressentiment

Full Text

Введение Ресентимент - это самоотравление души… Душевный динамит… М. Шелер [5] На протяжении последних трех десятков лет проблема социальной согла- сованности российского общества драматично проявляется и в бессознатель- ном ощущении угрозы жизненным стандартам, повышающем уровень агрес- сивности, и в массовых стрессах, и в непродуктивном копировании чуждого образа мыслей и поведения, блокирующих мобилизацию социабельных форм жизни. По справедливому замечанию Т.К. Рулиной, деструктивные «феноме- ны общественного сознания смещают спектр политических, этических, эсте- тических, правовых критериев, принятых в оценках людей, ценностей, собы- тий, деформируют нравственные самозапреты («нельзя украсть, убить, со- лгать, слукавить»). В результате становятся массовыми палаческое отноше- ние к человеку, одобрение мошенничества и тирании, манипулятивное иска- жение смыслового контекста реальности в угоду конъюнктуре» [3, с. 52]. Сингулярная деструкция общественного сознания порождает противоре- чия, конфликты, расколы в разных формах как в ментальной культуре, соци- альных и межличностных отношениях, так и между ними. В то же время в столь сложной ситуации рождается (должен родиться) и стимул к изменению ментальной культуры, то есть к совершенствованию программ воспроизвод- ства значений и их смыслов - когнитивной основы групповой психологии, в том числе, и санации ресентиментных отношений. До сих пор исследование ресентимента - в основном удел философов. Теоретикам психологии (как и социологии) довольно сложно связать ресен- тимент с традиционными теоретическими подходами и с подходами в обла- сти теории действия; еще более сложно связать их, концептуально разрабо- тать данную связь и операционализировать. Однако тема ресентимента пред- ставляет несомненный интерес в качестве предмета социально- психологического исследования хотя бы потому, что заключает в себе воз- можность интеграции теоретико-познавательных подходов и подходов в об- ласти теории действия. Кроме того, тема ресентимента имеет колоссальное прикладное значение, поскольку одно даже его описание в категориях соци- ально-психологического знания содержит потенциал объяснения и понима- ния, а, значит, и изменения как его феноменологии, так и последствий. Актуальность выбранной темы обосновывается необходимостью выявле- ния не только культурных проявлений ресентимента (что входит в задачи фи- лософии, социологии, культурологии), но, прежде всего, его психологических практик, поскольку события, наблюдаемые в социальном сетевом простран- стве в данный момент, свидетельствуют о высоком уровне социальной напряженности. Не ослабив ресентимент, невозможно добиться улучшения человеческих отношений, позитивной нравственной интерсубъективности. Именно поэтому перед нами стоит задача выявления скриптов ресентимент- ности сетевой коммуникации как психологических феноменов проявления обострения конфликтности социальных отношений в современном обществе. Методологические основы, материалы и методы исследования Тему ресентимента можно отнести к наиболее актуальным проблемам современной «нравственной философии». Заимствуя данный термин у фило- софов [4], экстраполируем его на такую предметную сферу социальной пси- хологии, которую можно обозначить как «нравственную социальную психо- логию». С нашей точки зрения, ресентимент можно определить как социаль- ное явление, отражающее уровень напряженности социальных чувств в об- ществе. Отвечая на вопрос, «каким способом и в какой мере формируется ре- сентимент в сознании групп и индивидов», М. Шелер отмечает, что данное явление «в первую очередь, связано с природными способностями соответ- ствующего человеческого материала и во вторую - с социальной структурой общества, в котором эти люди живут» [5, с. 11]. Он пишет, что уже сама со- циальная структура «определена наследственными природными способно- стями господствующего типа человека и структурой его ценностного пере- живания. Так как ресентимент никогда не может образоваться без специфи- ческого чувства бессилия - бессилия в каком-либо одном из бесконечного множества отношений - то в конечном счете он представляет собой одно из проявлений «нисходящей жизни» [5, с. 11-12]. Помимо общих условий фор- мирования ресентимента существуют, и «общие» «ресентиментные типы, ко- торые не зависят от разновидностей индивидуальных характеров, так как имеют свое основание в известных, типично повторяющихся человеческих «ситуациях» [5, с. 12]. Не обязательно индивид, находящийся в таких «ситуа- циях», должен впасть в ресентимент, но «ситуации» имеют формирующий ха- рактер, и «как бы заряжены некоторой дозой «опасности впасть в ресентимент», несмотря на индивидуальные характеры вовлеченных в них людей» [5, с. 12]. Экстремальность социальной среды и ее ресентиментоемкость невоз- можно описать только сциентистским скрининговым исследованием. Совре- менный социально-психологический анализ предполагает интеграцию с под- ходами и методами исторической психологии, психоистории, клинической психологии, психолингвистики, поскольку актуальная феноменология ресен- тимента, выраженная в лексике, подготавливается исторически и имеет не- сколько ступеней. Нами разработана модель, представляющая генерацию ре- сентимента в обществе на разных уровнях его проявления (рис. 1). Рис. 1. Модель генерации когнитивных скриптов В предлагаемой модели мы показываем, что актуальный ресентимент - это долговременная психическая установка, уходящая корнями в историче- ский опыт общества, менталитет, который сам по себе содержит патологию норм общежития (первый, базовый уровень, изучаемый историко- психологическими и психоисторическими методами). Современная социаль- ная среда есть продукт сознания не столько ныне живущих поколений, сколько тех «тысяч тысяч предков», которые завещали ныне живущим соб- ственные измерения искусственного места обитания человека - общества. Их прошлые нормальные практики отношений, унаследованные современника- ми, не вписываются в задачи благополучного выживания в современном мире и могут представлять собой опасные воздействия «нечеловеческого». Пред- шествующие ступени общественного развития оставили в социальной памяти потомков агрессивное наследие: воинственную враждебность к чужому, тех- нологии войны и покорения природы, технологии власти, опирающиеся на примат грубой силы, практики стимуляции инстинктивности как разрядки невротизма (пьянства, наркотизации, сексуальных перверсий), фобию смерти, ведущую к неосознаваемой парализации любви и веры и др. В то же время быстрый слой ментальности демонстрирует или принятие устойчивых форм поведения, или рассогласование с ними. Рассогласование с «правильным» опытом порождает дезадаптацию, стресс, культурный шок (второй уровень модели). Символические пространства агрессии прежних эпох были более упорядочены и бытийны: самодисциплинирование человека не противостояло задачам дисциплинирования других. Нормы, ритуалы, тра- диции укрепляли защитные силы человека, предупреждая развитие психоло- гических стрессов, обеспечивая ему комфорт понимания окружающих и соб- ственного социального долга отношений. Современная психокультурная не- завершенность человека, склонность к ресентиментным перверсиям, опасным для других, в соединении с внушением безответственных технологий поведе- ния, насаждаемых массовой культурой, создает исключительные предпосыл- ки для расцвета чрезмерности нечеловеческого в психопрактиках отношений, с помощью которых человек воспроизводит себя. Именно социально- психологические практики самовоспроизводства отношений как нормализа- ции ненормального несут исторический груз ответственности за разгул мили- терной и брутальной асоциальности в современном российском обществе (третий уровень модели). Гомогенность и агрессивное «омассовление» общественных практик мышления борьбы и покорения, достигшее апогея развития в археомодерне, альтернативно по своей природе мышлению конвенций и сотрудничества, которое на самом деле древнее агрессии. Послужив задолго до нее основой интеграции человека в общество, конвенциональное мышление на протяже- нии истории удерживало человечество от экстремизма и самоуничтожения. Внушение ценностей и идеалов безграничной власти денег, политических и моральных мифов борьбы за превосходство порождают монструозные формы сознания, основанные на отчуждении от конвенциальных социальных норм и расцвете деструктивных практик. Технологизация мышления создала иллюзию успеха технократических влияний в модерне, в полной мере воплощен- ных в тоталитарных обществах, в их институциональных практиках ресенти- ментных отношений (советизма, фашизма, шовинизма, авторитаризма, тер- роризма и т.д.). Объяснение и понимание нечеловеческого в современном че- ловеке только изъянами в тотальных системах социальных отношений наивно и вульгарно, так как сами эти системы являются продуктом нечеловеческого (казарменности, брутальности, бездушия, омертвелости, механицизма, копи- изма). Дегенератизм, эготический атавизм, ущербность в мышлении совре- менного человека служат объективной иллюстрацией подполья исторической психики и сохранности эволюционирующих агрессии и ресентимента. Согла- симся с В.А. Шкуратовым, утверждающим, что «сама первобытность неукос- нительно поставляет потомкам психомоторные схемы живого тела и символы питания и размножения» [6, с. 217]. Однако упорядочивание «вещей впере- мешку» (Анаксагор) умом, «независимым от тела» (Аристотель), в конечном счете, способно организовать нормальные социальные миры, где «нечелове- ческое» контролируется «человеческим». Подавленное прошлое сбывается ретроактивно. Понимание того способа, каким прошлое функционирует как способ тотализации означающих осу- ществляется введением реперных узлов смысла, продуцирующих идеологи- ческий фантазм ресентимента. Данное явление представляет собой «долговременную психическую уста- новку, которая возникает вследствие систематического запрета на выражение известных душевных движений и аффектов, самих по себе нормальных и отно- сящихся к основному содержанию человеческой натуры, - запрета, порождаю- щего склонность к определенным ценностным иллюзиям и соответствующим оценкам» [5, с.14]. Следовательно, можно говорить о значительном ухудшении социально-политических настроений граждан и о необходимости уделения вни- мания именно этому глубинному аспекту социальной природы человека, по- скольку усугубление социальной ситуации ресентиментности ведет к фальсифи- кации «ценностных таблиц» (Ф. Ницше)» [5, с.18]. Став самостоятельным фактором развития культуры, ресентимент как новая социоантропная матрица начинает задавать тон всему поведению чело- века и преобразует структуру существующей культуры. Поэтому ресенти- мент - «источник переворотов в извечном порядке человеческого сознания, одна из причин заблуждений в познании этого порядка и в претворении его в жизнь» [5, с. 18]. Социально-идеологический фантазм ресентимента, который искусно маски- руется теориями об отклонениях, разладом в нормальном функционировании общества, тем, что может быть исправлено, доработано, на самом деле свидетельствует о патологии самой социальной памяти, о внутренних противоречиях общественного сознания, о его истинном устройстве, то есть не о временном кризисе общественного развития, а об исторической патологизации норм, об успешных и неуспешных социальных практиках их компенсации. Подавленное прошлое сбывается и в чувстве священного, основанного на иерархии вещей, на понимании того, что доминирует над чем: социальный мир над культом соб- ственности, этика над бизнесом, дух над потребностями или наоборот. Психоло- го-исторический анализ обеспечивает современников прогнозом адекватности формирующихся отношений как залога приспособления к трансформирующейся среде обитания, их безопасности для общественного развития. Смена старых схем мышления вызывает к жизни сдвиг системы психологии отношений. Со- временная политика смены индикаторов мировосприятия приводит к неприятию системы инородной социально-государственной культуры, к активизации ресен- тиментных настроений в обществе. Так как стратегия подавления прошлого приводит к активизации нечело- веческого в человеке, то есть разрыву между социальной действительностью и искаженным сознанием ее, то критическая стратегия нормализации может быть только распознаванием адекватных условий самовоспроизводства чело- века. Взгляд на социальную действительность без «кривого зеркала» идеоло- гии позволяет увидеть историческую слитность идеологического искажения и самой реальности. Чем ниже уровень качественной определенности движения и развития общества, тем дисгармоничнее сознание личности, тем более оно отягощается нозологическими неврозами, фрустрированными состояниями. Сегодня социальная активность индивидов в значительной степени реа- лизуется в социальных сетях, и мы обращаем внимание социальных психоло- гов на генерацию рессентимента в сетевых коммуникациях. Сетевые тексты и реплики, насыщенные шаблонами и клише как свидетельствами скриптоко- дирования дискурса уводят в область, где социальные формы замаскированы, где с идентичностью ведутся игры бессубъектных форм культуры. Социаль- ный «скриптотеатр» сетевых текстов доминирует над индивидуальностью автора, предоставляя социальной кодировке абсолютную власть смыслокон- струирования. В сетевых дискуссиях обнаруживается целый набор (палитра) кодов - «правила», кодирующие реальность, в которой существуют авторы, и которые актуализируются как тактики понимания, интерпретации и поведе- ния. Эти коды, будучи воплощенными, составляют габитус авторов, спонтан- ный образ социального мира и себя в нем, продуцируемый кодами социаль- ных практик. В многослойных массивах сетевой речи, в калейдоскопах дис- курсов обнаруживается система кодов, дешифровка которых определяет то- пологию социально-психологических контекстов. Сетевые тексты репрезентируют социальные отношения, в которых протекает сетевая жизнь, социаль- ные коды, которые можно выделить в ее письме. Скриптокоды информируют нас о том, как сетевые авторы должны думать, чтобы быть «нормальными» членами сообщества, в котором они коммуницируют. Интерпретация сетевых текстов - проблема дешифровки их интерсубъективных значений как рефе- рентов социальной реальности. Выявление скрипторики кодов, которые мож- но интерпретировать как интерсубъективную систему смыслов, ориентиру- ющих сетевых авторов по отношению друг к другу и окружающему миру, - междисциплинарная проблема. В этом смысле ресентимент является объяс- нительно-концептуальным понятием. С другой стороны, ресентимент спосо- бен отличать «подлинное» от «мнимого», и таким образом он предстает в ка- честве разоблачительно-идеологического понятия. Однако известно, насколь- ко тонка грань между двумя применениями одного и того же понятия. «Вер- но, когда в ресентименте видят первопричину переворота в абсолютном по- рядке ценностей и, отправляясь от него, описывают этот процесс. Но перево- рот в ценностях еще не означает того, что влияние ресентимента закончилось. Оно идет дальше, чем обычно предполагают» [7, с.152]. Проблема поддержки социальной санации, терапии социальной иммуно- логии решаема в эпоху психотехнологизма изобретением латентных психо- практик, основанных не на миметической реставрации реликтовых практик социальной нормализации, а на преодолевающих фильтры стереотипов и шаблонов скриптах хранения социальной информации, в основе которых за- ключены современные обобщения скрипторики солидарности социально- групповых отношений (Хабермас, 2000 [8]; Рулина, 2015 [3], Эпштейн, 2016 [9]).Чтобы человек оказался в рационально понимаемом мире, ему требуются схемы социального порядка, инструкции для деятельности. Помимо дескрип- ций, они обязательно содержат прескрипции, так как только из суждений о сущем не выводятся суждения о должном, что слабо осознается российским обществом или не осознается вообще. Рациональные скриптотехники нормализации психики, гарантирующие устойчивое развитие общества в качестве солидарного, складываются там, где идеал опосредуется сохранными структурами психосемантики общежи- тия. Конструируемые властью фантомы мобилизации общества не находят отклика в коллективном менталитете. И хотя роль культурного наследия нормализации нечеловеческого в развитии современных антропотехник несомненна, однако формирование социальной конвенциональности возмож- но лишь на основе принципиального отказа от дискредитированных импера- тивов доминирования, власти, денег, статусов, то есть модернизма. Результаты исследования Иронизируя на тему «утро здорового человека», одним из первых дей- ствий мы назовем (чтение газет - во времена М. Шелера) просмотр новостей в глобальной сети в целом и социальных сетях в частности. Личные страни- цы поражают обилием счастливых и успешных людей, которые очень любят свою работу, много достигают и воспитывают красивых умных детей. Поли- тические новости изобилуют сообщениями об убийствах, конфликтах, вой- нах, санкциях, забастовках и запретах. Пак Ч. отмечает: «если мы попытаемся докопаться до первопричин всех этих негативных феноменов, то обнаружим, что одной из главных является именно ресентимент» [7, c. 162]. Добавим, что рассогласование демонстрируемого личного благополучия и агрессивной коммуникации также порождается тотальным ресентиментом. Описанная нами модель генерации ресентимента использовалась для анализа сетевых коммуникаций. Исследование проводилось в социальной сети Facebook в марте-июне 2018 года. Для работы выбраны 40 онлайн-конференций обще- ственно-политической тематики, вызвавших активное комментирование. В каждой из коммуникативных дискуссий выявлены индексы ресентимента: схемы, скрипты, коннотации гнева, вражды, оскорблений Пример 1. Стимульный материал: публикация от 6 июля 2018 г. пользо- вателя «Ирина Ирина», которая в свою очередь поделилась в своей ленте публикацией пользователя «Влад Дектярев». Авторский текст: «Это правда Дума суверенного государства? ))))) Ой ли?! Именно так и выглядит та самая ситуация, когда: ХОЗЯИН ПРИЕХАЛИ! Иуды позорные - вот кто им диктует, как вести геноцид россиян! Депутаты Госдумы устроили овацию конгрессменам США - одна Поклонская осталась на месте». Пост получил 25 комментариев и 6 репостов. Цитируемый Ириной текст: «Очень интересный момент произошел в стенах Гос. думы: на заседа- ние депутатов пришли конгрессмены США. Всех просто поразила реакция российских депутатов: они встали в единодушном порыве и начали аплоди- ровать им. Комментаторы такое поведение назвали так: «Так хотелось плю- нуть в экран, когда это показывали! Это просто стыд и срам!». «Они нам санкции, мы им аплодисменты, что уж, молодцы!». «Депутаты, вам не стыд- но? А почему перед народом так не вытягиваетесь? А перед вами же потен- циальный противник! Но на фото видно, что только Поклонская не разделила всеобщей радости, она даже отвернулась от балкона, где стояли конгрессме- ны, то достойно уважения!» Текст сопровождается фотографией с описывае- мого заседания - большое количество стоящих людей. Сидящая Н.В. Поклонская обведена красным фломастером1. 1https://www.facebook.com/irina.senpolia?fref=pb&hc_location=friends_tab Семантику рессентимента содержат следующие фрагменты комментари- ев (в авторском исполнении сохраняются лексика, орфография и пунктуа- ция): «Дадут дрессированным макакам по банану и по печеньке. МАКАКИ!!! Выдворить их из России! С позором! И конфисковать наворованное!!! Пу- стить голыми в Африку! Предателям - первая пуля., позорники, холуи, враги - иуды, ликование холопов,, Но эти-то враги-иуды надеются ….Ликование холопов. Печеньки хозяин привез это,”народные депутаты” где Сталин, по- сыпать дустом». Из этой семантики извлекается схема кары - скрипт остракизма (рис. 2). Как известно, феномен института остракизма возник как орудие борьбы с тиранией (в Афинах остракизм представлял собой почетную ссылку на 10 лет). Код остракизма претерпел значительные изменения, и ко времени Ф. Ницше трактовался как «проявление молчаливой зависти толпы», выра- жающейся в осуждении эгоизма, честолюбия, корыстолюбия, незаконного обретения славы и богатства. Скрипт кары обеспечивает предвосхищение информации во всех познавательных актах заявленного сообщения, пред- ставляя собой целостный сценарий восприятия события, отраженного поли- семией враждебности. Коннотации ресентимента авторов представляют со- бой широкий спектр форм воображаемой мести депутатам за овацию амери- канских конгрессменов: презрение, пуля, дуст и т.д. Воображением авторов явно руководят не произвольные интеллектуальные усилия, а языковая стихия социокультурной жизни России. Рис. 2. Оценочная модель скрипта кары - остракизма Пример 2. Субъектом агрессивной установки выступает народ. Типич- ным примером социального ресентимента можно представить пост про «хе- роя», который конструируется на основе скрипта «враг народа»: Стимульный материал: републикация с сайта газеты «Коммерсант.ru» «Ядерные достижения приняли героическую форму» 05.07.2018) в группе «Ин- фометр. Что не покажут по ТВ», сделанная 05.07.2018 г.: видеоролик, на первом кадре сидят В.В. Путин и В.С. Кириенко. Текст поста: «Что общего у Кириенко, Кадырова и бывшего охранника Путина? Они все герои». Ролик в сети «Ютюб» сопровождается комментарием: «Первый замглавы Администрации президен- та РФ Сергей Кириенко стал Героем России. Официально Кремль об этом не объявил, по данным «Коммерсанта», таким образом Кириенко отблагодарили за избирательную кампанию Владимира Путина. В России есть и другие «сек- ретные» герои». У ролика 20 тысяч просмотров, у поста в ФБ - 551 реакция, 331 репост, комметариев - более 40. Коннотации ресентимента комментаторов по поводу секретного «героя» таковы: Асана-Бен-Ладан, Кадыров, разрушитель России, организатор под- ставных выборов, организатор дефолта, киндер-сюрприз, Гаврила, бюрократ, «херой». Приводим фрагмент дискуссии (лексика, орфография и пунктуация сохранены, фамилии сокращены). Игорь К. "Кукушка" награждает "петуха", за то что выбрал он "кукушку". Yarik K. Маразм крепчал. Застой продолжается. Андрей Б. Кириенко давно герой России, с 1998 г еще)) Татьяна Ч. Есть новый повод для награждения - хорошо лижут! Алена К. Подрос киндер-сюрприз! Учитесь, не тонет же! Асия Г. И киндер-сюрприз дождался награды. Tatiana A. Ну,тогда я китайский император. Aram G. Наверное служил в подводной авиации. На рис. 3 нами показана модель генерации скрипта «враг народа», соот- ветствующая «большой модели» генерации скриптов ресентимента - от уровня менталитета, где сформирован образ врага народа как разрушителя отчего дома до сравнения на уровне лингвистического выражения человека, несправедливо получившего награду героя, с террористом. Фрагмент групповой дискуссии нагружен эмоциями негодования, зло- радства, вражды, что характерно для ресентимента в культурах стыда. Систе- мообразующая суть культуры стыда основана на антитезе общественного одобрения или порицания личности, когда отклонение от господствующих норм социальных отношений вызывает неодобрительное отношение со сто- роны коллектива и стремится инспирировать чувства стыда и позора. Скрипт «враг народа» соответствует этому в полной мере. Рис. 3. Оценочная модель скрипта «враг народа» Другая версия «врага народа» представлена в дискуссии по поводу заяв- ления о русофобии. Стимульный материал: видеоролик, размещенный в со- обществе «Группа поддержки Путина В.В.» 07.07.2018. Ролик представляет девушку-менгрелку, которая говорит, что не любит русских, и сопровождает- ся текстом автора поста (Гиви М.): «Вот она живет в России и ее родители хорошо зарабатывают в России.... И она русофобка!»1. Комментариев на 08.07.2018 - 357, репостов -24, просмотров - 6016. Основной тезис: «Я не люблю русских!». Скрипт - ненависть к русофобам. Пример одного из типичных комментариев приведен на рис. 4. Рис. 4. Скриншот комментария к посту «…И она русофобка» Лексические коннотации ресентимента русофобии: «тварь», «начихать на нее», «нацистка», «полуобезьяна», «дура», «зажралась», «дебилы», «зоопарк 1https://www.facebook.com/groups/comitetevolga/search/?query=%D0%93%D0%B8%D0 %B2%D0%B8 по ней плачет», «чемодан, вокзал и нах», «дура набитая», «расстрелять нах», «Сталина на тебя нет», «мерзкая душонка», «охамели», «тупица», «фашистка», «обезьяна - дочь осла», «садомазохистка», «в унитазе ей место» и т.п. Рис. 5. Оценочная модель скрипта «русофобия - преступление» Нельзя сказать, что данные лексические коннотации коренятся только в ре- сентименте (рис. 5). Но можно со всей определенностью сказать, что ресенти- мент составляет неотъемлемый фон, на котором они возникают. Где речь идет о человеческих, социальных взаимоотношениях, точнее, о препятствиях на их пу- ти, о кризисах интерсубъективности, чаще всего связанных с этосом, этносом, самоидентификацией, идеей равенства, классовым сознанием, экономическим фактором и т.д., там выявление ресентимента оказывается важным аспектом по- нимания и решения личностных, социальных и международных проблем. Итак, ресентимент, позволяет объяснить фактическую реально- историческую эволюцию форм этоса, или, как замечает Шелер в предисловии ко второму изданию «Формализма», исследовать «историко-психологические основы» этоса. Заключение Фридрих Ницше описывает ресентимент как чувство раба по отношению к господину. Ресентимент означает соединение злобы, страха, враждебности и ненависти, душевное самоотравление, проявляющееся в мстительности и зависти, которые возникают на почве переживания бессилия от невозможно- сти изменить свое положение. Очевидно, что, исполняя роль скрипта, пословица, авторский текст, ставший пословицей, миф старый и новый, тезис и антитезис выступают на равных. В любом случае скрипты-коды ресентимента имеют деструктивный характер. Деструктивный, и более того - обязывающий, поскольку «все они излагаются в том обязывающем тоне, с помощью которого дискурс выражает всеобщую волю, формулирует требования общества и придает своим утвер- ждениям характер неотвратимости и неизгладимости» [10, с. 107]. Сетевая коммуникация спонтанно распознает те выражения, которые она может ис- пользовать: «…она способна практически воспроизвести то, что наделено си- лой объективации ее практики, она не подтверждает «истины практики», она просто пользуется ими. Она входит в новый мир через мимезис: от практики к практике, без опосредования дискурсом»... Обращение к кодифицирован- ному «языку происходит, когда говорящему или пишущему надо подчерк- нуть объективность высказывания» [11]. Подъем экстраверсии и аффективности, центробежное ослабление осознан- ности (пассивность и восприимчивость к внешним влияниям) протекают как функциональная диссоциация психических подструктур личности. Извращение анализаторской, рецептивной и аппрегензивной функций сознания, извращение чувственности достигают крайней степени в ресентиментном обществе. Возни- кает феномен «эктопии» ума как следствие разрушения социетальных потребно- стей, мотивированных культурой. Высшие потребности утрачивают руководя- щую роль для витальных и социальных. Инвазия массовых потребительских ценностей осуществляет метасхематизацию ментальных карт, и синергия Я- концепции принимает перверсивный характер.

About the authors

Ekaterina V. Bakshutova

Samara State Technical University

Email: bakshutka@gmail.com
Cand. Psych. Sci., Dr. Phil. Sci., Associate Professor, Head of Psychology and Pedagogy Department 224, Molodogvardejskaya Str., Samara, Russia, 443100

References

Supplementary files