Culture of teenager’s spiritual safety: definition and characterization of criteria features

Full Text

Введение

Изменения социально-политического и экономического характера, их нестабильность, геополитические вызовы — все это актуализирует повышенный интерес к вопросам воспитания и образования со стороны государства. Согласно Федеральному Закону № 304-ФЗ от 31.07.2020 отмечена значимость воспитания и становления личности как залог успешного развития и процветания Российской Федерации [1]. В данном документе акцентируется внимание на традиционных для российского общества ценностях как фундаменте воспитания личности. Основанное на чувствах патриотизма, любви к культуре Отечества, взаимного уважения и почтительного отношения к человеку, воспитание призвано заложить твердые мировоззренческие основы подрастающей личности в нормах традиционной культуры.

В педагогике существуют различные подходы к пониманию культуры: творческий, нормативный, гуманитарный. Но этим перечнем они не исчерпываются, поскольку само явление культуры очень объемлющее и охватывает различные стороны жизни. В статье мы рассмотрим ключевые понятия, связанные с явлением «культуры духовной безопасности», обозначим основные характеристики феномена «культура духовной безопасности» применительно к подростковому возрасту, выявим критериальные признаки культуры духовной безопасности.

В ходе работы по заявленной теме выявлена роль культуры духовной безопасности в позитивном становлении подростка как целостной личности. Обозначены критерии культуры духовной безопасности подростка: нравственный потенциал; познавательный потенциал; аксиологический, или ценностный; информационная безопасность. Представлены их показатели.

В век интенсивного развития науки и информационных технологий современный человек меняет естественную среду своего обитания на созданный «виртуальный мир», характеризующийся новой реальностью. Проблеме обращения с потоком информации цифрового общества уделено особое внимание в отечественной педагогике (Григоренко В.А, Журавлева С.В., Носов В.Н., Рындак В.Г., Солдатова Г.У., Рассказова Е.И., Ямченко И.В. и др.), но ввиду своей многоаспектности внимание к этому явлению — приоритет многих социальных наук. В связи с колоссальной силой воздействия информации на общество, вплоть до изменения его социальной структуры в целом и сознания каждого индивида в частности, ученые ставят вопрос новой мировоззренческой парадигмы. Олейников Ю.В. говорит о создании целостной мировоззренческой концепции «планетарного социоприродного Универсума», о качественном преобразовании человеческого бытия благодаря трансформации взглядов самого человека о смысле жизни, месте и роли его во Вселенной [2, с. 41]. Главной угрозой человеческому обществу в этой ситуации ученый видит существование «инфантильного человека», человека безответственного: «только в контексте целенаправленной проективной деятельности по преодолению инфантильного бытия социума можно обрести надежду на оптимистический сценарий эволюции человечества» [3, с. 50].

Традиционные ценностные установки не выдерживают натиска воздействия глобализационных процессов. В современном обществе, воспитанном в бизнес-морали, довлеют эгоистические интересы. Молодому поколению в стремлении быть счастливыми путь к «счастью» кажется достижимым через разрушение традиций. Информационные потоки разрушают в сознании молодых людей представления об институте семьи, чувстве патриотизма и любви к своему Отечеству [4, c. 11]. Это актуализирует проблемы ценностей культуры — как их транслятора; безопасности — как одной из основных потребностей личности; духовно-нравственного воспитания в условиях современности.

1. Обзор литературы

Основания духовно-нравственного воспитания мы находим как у представителей древности (Античность, философская мысль Древнего Китая и др.), так и в относительно молодой истории Отечества. Фундаментальные основы духовно-нравственного воспитания активно разрабатывались с начала христианизации Руси и за несколько веков были оформлены в выражении философско-педагогической мысли дореволюционной России. Особо яркие представители этого направления — Бердяев Н.А., Ильин И.А., Лосский Н.О., Соловьев В.С., Розанов В.В., Флоренский П.А. и др.; представители педагогического направления — Водовозов В.И., Демков М.И., Зеньковский В.В., Каптерев П.Ф., Острогорский А.Н., Ушинский К.Д. и др. [4, с. 10–11]. Современный философ Выжлецов Г.П. в своем труде «Аксиология культуры» утверждает, что благодаря отечественным ученым в науке сформировалось ценностное видение мира, имеющие основания в божественной духовности, открывающее глубину и взаимосвязь единства «великой триады ХХ века: Дух — Свобода — Личность» [5, с. 31].

Неоспоримым является факт повышенного интереса к явлениям духовности как проявляющегося в различных областях жизни феномена. В отечественной и зарубежной науке духовность явилась объектом пристального изучения многих ученых, среди которых: Аверинцев С.С., Бердяев Н.А., Буева Л.П., Вернадский В.И., Гегель Г.В.Ф., Давыдов Ю.Н., Данилевский П.Я., Динейкина Е.В., Зеньковский В.В., Ильин И.А., Каган М.С., Келле В.Ж., Коган М.А., Лосский Н.О., Маслоу А., Платонов Г.В., Субетто А.И., Уилбер К., Уолш Р., Франк С.Л., Франкл В.Э., Шеллинг Ф., Юнг К.Г. и др.

Во второй половине XIX века в русской педагогике активно разрабатывается идея культуры. Понятие культуры очень широко и многогранно. Большая советская энциклопедия сообщает нам, что понятие «культура» (от лат. cultura — возделывание, воспитание, образование, развитие, почитание) можно воспринимать в «широком» и «узком» значении. Так, в широком значении культура — это уровень общественного развития (включая материальные и нематериальные ценности); характеристика исторических эпох и определенных социальных формаций, народностей, обществ и пр. (например, культура Античности, Древнего Востока, социалистическая и т. д.); характеристика сфер деятельности (культура быта, художественная и т. д.). В узком смысле культура — это явление, относящееся только к духовной сфере человека. Существуют различные аспекты данной темы, отражающиеся в теориях культуры, изучении культуры в рамках различных областей знания [6].

Идея культуры в педагогике находила основание в духовных ценностях и понималась как сфера проявления субъектности человека, хотя четкое разграничение имели понятия «культура» и «цивилизация» [4, с. 14]. В этом разграничении культура отвечала за духовное, а цивилизация — за материальное. Идеи отечественных педагогов пользовались спросом при создании концепций воспитания. Современные ученые, полагающие важность культурологического подхода в педагогической деятельности, — Асмолов А.Г., Бахтин М.М., Библер В.С., Бондаревская Е.В., Зинченко В.П., Каган М.С., Рогова А.В. и др. — убеждены, что преемственность культуры, диалог культур — основополагающие моменты в решении задач духовного становления личности. Современные исследователи, работающие в этом направлении: Дивногорцева С.Ю., Колесникова И.А., Шестун Е.В., Щуркова Н.Е. и др. [4, с. 16].

Обеспечение безопасности — тема актуальная и разрабатываемая в отечественной науке. Проблеме безопасности уделяют внимание Василенко А.Б., Возжеников А.В., Гуревич П.С., Запесоцкий А.С., Илларионов С.И., Ляшенко В.П., Манилов В.Л., Проскурин С.А., Шумилов А.Ю. и др. В связи с внешними и внутренними социальными факторами проблему духовной безопасности в своих трудах изучали Брусницын Н.А., Волков Ю.Г., Даниленко В.П., Здравомыслов А.Г., Каган М.С., Суровцев А.И., Хвыля-Олинтер А.И., Филиппова А.В. и др.

Среди авторитетных документов, затрагивающих тему безопасности, мы также встречаем указы президента: «Об утверждении Основ государственной культурной политики» — провозглашает культурную политику неотъемлемой частью Стратегии национальной безопасности современной России [7]; «Об утверждении Стратегии противодействия экстремизму в Российской Федерации до 2025 года» — в документе подчеркивается, что молодежь наиболее подвержена влиянию лидеров экстремистских организаций, что подрывает спокойствие общества, нарушает состояние безопасности [8]; «Об утверждении Доктрины информационной безопасности Российской Федерации» — под информационной безопасностью в рамках документа понимается защищенность личности, общества и государства от информационных угроз (как внутренних, так и внешних) [9]; «О Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации на 2017–2030 годы» [10].

2. Материалы и методы

Методология исследования опирается на идеи культурологического, личностно-ориентированного и аксиологического подходов.

Для достижения поставленной цели применялись теоретические методы научного исследования: анализ научной (философской, педагогической, психологической, социологической и теологической) литературы; изучение документов федерального значения, образовательных документов, учебных программ по предметной области «Основы духовно-нравственной культуры народов России», предметной области «Основы религиозных культур и светской этики»; сравнение; сопоставление; изучение методического опыта (при разработке критериев и характеристик культуры духовной безопасности подростка); обобщение.

3. Результаты исследования

Ремизова В.А. характеризует культуру личности как мировоззренческую единицу. Культура личности в своем ядре заключает:

• образованность — степень владения знаниями, умение моделировать, абстрагировать, грамотно мыслить, осведомляться, сравнивать и искать информацию;
• воспитанность как инкультурированность и осведомленность в нормативах поведения, выражается в коммуникативных установках и настрое на налаживание доверительных взаимоотношений;
• нравственное содержание — гуманистическая направленность, нравственная рефлексия, саморегуляция, контроль над эмоциями, состоянием (в основе — высшие ценности, традиции, религиозные истины [11, с. 13].

Духовность выступает в качестве ядра личности, «цементирующей силы» человека, что находит психолого-генетическое основание, отраженное в следующей взаимосвязи: «отражение — сознание — потребности — идеалы — цели — мотивы — действия — поступки (А.Н. Леонтьев, Г.Х. Шингаров, П.В. Симонов)», — заключает В.А. Ремизов [11, с. 14].

Нестеров А.В. рассуждает о сущности духовности в традиции отечественных педагогов и мыслителей: духовность дает человеку цельность, осмысленность, форму, смысл жизни [12, с. 86]. Конечно, в силу разнообразия понимания духовности необходимо кратко сказать об этом явлении с позиции разных наук. Так, в религии, откуда, собственно, это понятие и возникло, духовность — стремление к Абсолюту и следование заповедям, отрешенность от всего земного [13, с. 34–35; 14, с. 73]. В христианстве как основании традиционных для большей части социокультурного российского пространства ценностей «духовность — систематическое осуществление и осмысление молитвенной, благоговейной и упорядоченной христианской жизни» [15, с. 82–83]. Практическое осуществление ее всегда подразумевает аскетическую и молитвенную жизнь, особое участие «Духа» в жизни человека. Духовность рассматривается как богословие «изнутри» [15, с. 83; 16, с. 73].

Это свойство сущности человека отмечает Коневских Л.А. Ученый говорит о возможности «человека духовного» восстановить связь с миром, с его целостностью, трансцендентными и трансцендентальными основаниями — что совсем невозможно «человеку отчужденному» [17, с. 8].

В философии это понятие разнится в зависимости от направления, но в целом характеризуется как «жизнь духа» без исключительной связи с институтами религии [18, с. 11].

В психологии эта категория нацелена на потребности в постижении мира и своего места в нем; в постижении своего «Я», смысла существования [19, с. 64]. Современная психология четко различает «душевность» и «духовность»: в первом случае речь идет о мире чувств; во втором — о мире идей [20, с. 166].

Социологическую позицию излагает современный исследователь духовности Динейкина Е.В., определяя ее как личное основание экзистенции, необходимое условие существования, учитывающее и включающее в себя культурно-исторический контекст, нравственные нормы, парадигмы социальных отношений [21].

В педагогике это понятие отразило смысл и ценности (с соответствующим им опытом) отличные, а порой противоположные природному (материальному) существованию человека, что мы находим в «Педагогическом словаре» [22, с. 81]. Данные смыслы и ценности ориентированы на устремленность к совершенству, высшие идеалы — этим и обнаруживает себя духовность с точки зрения педагогики. Духовного человека характеризует руководство чувством внутренней свободы, но не принуждением. Это творческая сила, формирующая мировоззрение через опыт, смыслы, установки.

Наивысшей ценностью и потребностью личности является безопасность. Человек является неоспоримой, важной ценностью нашего общества, государства — находим мы в Конституции Российской Федерации. Согласно Указу Президента РФ от 31.12.2015 № 683 утверждена «Стратегия национальной безопасности современной России», являющаяся базовым документом планирования развития системы обеспечения национальной безопасности России [23; 24].

Вершилов С.А. дает определение культуры безопасности. Так, он считает, что это понятие включает в себя культуру жизни личности, общества и государства против угроз культуры смерти. Данная интеграция возможна при обеспечении конструктивного взаимодействия всех субъектов общественных отношений; сохранении традиционных ценностей, норм, правил, целей, ценностей традиционного общества; развитии социальных институтов [25, c. 7].

В связи с этим под безопасностью подростка мы понимаем не только его сохранность по отношению к другим субъектам, но и внутренний ресурс достижения безопасного состояния — культуру безопасности. Вершилов С.А. и Зырянова О.Б. призывают нас различать культурную безопасность и культуру безопасности. Так, в первом случае речь идет о состоянии уязвимости культуры как комплекса ценностей материального и духовного характера; во втором — абсолютно иной уровень достижения безопасности. Культура безопасности не только предполагает оценивать внешние и внутренние угрозы оборонительно, но и указывает на формирование такой позиции к окружающему миру, при которой возможно устойчивое развитие [25, c. 7; 26, с. 162].

Под духовной безопасностью в рамках традиционного подхода современные исследователи Попов И., Возьмитель А.А., Хвыля-Олинтер А.И. определяют состояние «защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства в духовной сфере от внешних и внутренних угроз» [27, c. 33].

Воспитание культуры духовной безопасности является одним из приоритетных направлений воспитания подрастающего поколения. Вслед за Баишевой М.Н. мы утверждаем о необходимости формирования компонентов культуры духовной безопасности в контексте представлений национальной безопасности как защищенности личности от внешних и внутренних угроз, вызывающих разрушение социального, духовного, культурного иммунитета. Иными словами, необходимо не просто уберечь молодое, неокрепшее в мировоззренческом отношении поколение от воздействия «отрицательной духовности», но сформировать иммунитет от воздействия экстремистских организаций, нетрадиционных религиозных культов и движений на подростков как подверженную влиянию и уязвимую часть общества [28, c. 149].

Розенова М.И. пишет об особенностях подросткового возраста, важная характеристика которого — наличие противоречий и новообразований возраста. Подросток желает быстрее стать взрослым, чувствуя на себе скованность ограничивающих воздействий социальных рамок. Изменение гормонального фона, ощущений, сложности отношений со сверстниками, со взрослыми, неопределенное социальное положение, негативизм — все это вносит вклад в неустойчивое поведение маленького «взрослого» [29].

Для характеристики подросткового возраста обратимся к возрастной периодизации. По итогам Международного симпозиума в Москве (1965 г.), посвященного вопросам возрастной периодизации, подростковый возраст следует за вторым периодом детства, но перед юношеским возрастом, и составляет 13–16 лет для мальчиков и 12–15 лет для девочек [30, c. 221]. В периодизации индивидуального развития (Бунак В., 1965 г.) подростковый период входит в состав первой (прогрессивной) стадии и составляет 14–17 лет для мальчиков и 12–16 лет для девочек [30, c. 223]. В практике отечественной педагогической науки подростковый возраст (он же — средний школьный) имеет границы 11–14 лет [30, c. 69].

Сравнивая данную периодизацию со стадиями развития личности по Эриксону Э., отметим, что данные возрастные границы входят в состав пятой стадии, включающей в себя возраст от 11 до 20 лет и характеризующейся как «половая зрелость, подростничество и юность» [30, c. 223]. Подростковому возрасту Эриксон Э. уделяет особое внимание — именно здесь происходит активная идентификация и самоидентификация личности. Характеризуя подростковый возраст, Эриксон Э. одним из деструктивных «новообразований» считает негативизм. Он выделил четыре основных типа развития неадекватной идентификации, характеризующиеся следующими признаками:

1. Страх потери идентичности рождает избегание и уход от близких взаимоотношений. В результате сфера общения «западает», контакты носят формальный характер. Присуща стереотипизация.
2. Нежелание и неспособность планировать свое будущее в профессиональном или личном плане, боязнь что-то изменить приводят к размыванию времени.
3. Нежелание и неспособность продуктивно работать, сосредотачиваться и включаться в деятельность приводят к размыванию способности к деятельности.
4. Негативизм, враждебное отношение к традиционным, принятым в обществе и семье формам взаимоотношений и поведения, позициям формируют негативную идентичность.

Впоследствии этот список был продолжен Марсиа Д., который обозначил еще один тип неадекватной идентичности — «предопределенную идентичность». Предопределенная идентичность характеризуется некритичным принятием ценностей без самостоятельной их оценки. Это могут быть ценности как вполне традиционные, так и ценности «отрицательной» духовной направленности [30, c. 35–37].

Периодизация психического развития по Эльконину Д.Б. гласит о том, что каждый период имеет следующие показатели: ситуация развития (в социальном плане), ведущий вид деятельности, центральное и психическое новообразование, возрастные изменения. Так, для подросткового возраста (11–15 лет) новообразованием является желание быть взрослым, в этот период подросток примеряет на себя модели поведения, учится соответствовать общественным нормам. В этом же возрасте развивается потребностно-мотивационная сфера психики, подросток стремится к рефлексии, самооценке [30, c. 71–72].

Рындак В.Г. замечает, что современные подростки, становление которых прошло в социальных сетях, уже не представляют своей жизни без виртуальной сети и проявляют инфантилизм в поведении и незрелость в психоэмоциональном плане [31, с. 19]. Хотя это же поколение характеризуется стремлением к саморазвитию, основной запрос — быть счастливым. Для современных молодых людей, воспитанных в бизнес-морали, важно самоорганизовать свой внутренний ресурс, они знают цену своему труду. Молодые люди быстро находят информацию, но в то же время не умеют к ней критически относиться, — пишет в «Педагогике счастья» В.Г. Рындак [31, с. 26].

Подростки сегодня — это наше будущее, будущее государства. Настроение, поведение этой возрастной группы выступают показателями общего климата в обществе. Не умеющие критически воспринимать информацию, представители данной возрастной группы в попытке решать свои вопросы находят дорогу к источникам «отрицательной» духовности, о чем свидетельствуют вовлеченность их в экстремистские группировки и нетрадиционные культы, а также статистика подросткового суицида. По показателям суицида среди подростков РФ входит число лидирующих стран, сообщает уполномоченный при президенте РФ по правам ребенка Астахов П.А. Так, в нашей стране этот показатель более чем в три раза превышает средний в мире [32].

Известным исследователем темы духовной безопасности является Тонконогов А.В. Ученый говорит о духовной безопасности как о сохранении экологии духа, экологии сознания. Ставит данную потребность наряду с потребностью в социально-политической, экономической, военной и экологической безопасности современной России [33].

Радаев В.А. определил составляющие «духовной безопасности». Компонентами этого понятия ученый называет: приверженность традиционным ценностям общества; противодействие деструктивным организациям и идеологиям; укрепление и популяризацию традиционной культуры; обеспечение безопасности научного потенциала; разрешение и недопущение конфликтов на религиозной и этнической почве [34].

Духовная самобытность, ее сохранность на основе жизненно важных параметров традиционной культуры — так определяет духовную безопасность Зоркальцев В.И. [35, с. 4]. За наше рабочее определение мы берем выработанное нами на основе научной литературы определение. Так, «духовная безопасность подростка» — это система условий, гарантирующая сохранность жизненно важных культурных параметров в рамках сложившихся традиционных норм.

Рассмотрев определение культуры безопасности, данное Вершиловым С.А., мы поставили вопрос о признании рабочего определения в рамках исследования. В качестве рабочего определения «культура духовной безопасности подростка» мы обозначим ее как комплексную характеристику, которую представим в двух аспектах:

– это условие, процесс и результат осуществления жизненных целей подростка в рамках традиций общества, социальных и духовных институтов, не сковывающих его индивидуальность, но обеспечивающих устойчивое безопасное развитие личности;

– это состояние защищенности от воздействия «культуры смерти», ее рисков и последствий, умение самостоятельно определять вектор устойчивого развития своей личности, не уничтожая ее.

Опираясь на критерии духовности личности, разработанные Щеткиным Ю.Ю. [36, c. 596–597], и критерии безопасности образовательной среды, выявленные исследователем Зверевой М.А. [16, с. 172], обозначим группы критериев культуры духовной безопасности подростка, их показатели и уровни сформированности (таблица 1).

Таблица 1

Характеристика критериальных признаков воспитанности культуры духовной безопасности подростка 1

Источник: составлено автором на основании рекомендаций В.Г. Рындак.

В свою очередь, критерии культуры духовной безопасности и их показатели отражают уровень воспитанности культуры духовной безопасности подростка. И здесь нам может показаться, что логичнее и правильнее было бы говорить об уровне сформированности данной культуры, но мы вслед за Бондаревской Е.В. говорим о воспитанности как о характеристике личностного развития, проявляющей себя в зрелости личности, в фундаментальных блоках воспитанности [37].

Обсуждение и заключение

Зрелость в духовно-нравственном отношении интегрирует показатели развития человека как субъекта духовной культуры. Здесь можно отметить такие показатели, как идентичность, способность к труду и творчеству, воспитанность. На уровне социально-гражданском зрелость личности проявляет себя соответствующими качествами человека истории, сына своего Отечества: ответственность, гражданственность, участие в жизни своей страны и своего народа. Зрелость индивидуально-личностная позволяет человеку воспринимать себя как субъекта собственной жизни с учетом самостоятельности, адаптивности, активной жизненной позиции, принимая и совершенствуя черты своего характера.

Отражение данных форм воспитанности как исследуемого нами педагогического феномена мы находим в вышеперечисленных критериях культуры духовной безопасности подростка.

Подводя итог, отметим, что хотя данное исследование носит теоретический характер и только готовит нас к практической части, на данной стадии были подробно описаны теоретические основания выявления феномена «культура духовной безопасности подростка», обоснован выбор критериальных признаков, представлена их характеристика. Разработаны авторские определения изучаемых явлений культурной и духовной жизни на основе анализа научной литературы, что говорит о достижении поставленной цели.

Результаты исследования вносят вклад в теоретическую педагогику и нацелены на дальнейшую разработку методических рекомендаций и создание процессной модели воспитания культуры духовной безопасности подростка.

1 Знание о деструктивных нетрадиционных религиозных движениях и культах, террористических и экстремистских организациях и иных явлениях социальной и духовной жизни, разрушающих традиционную систему ценностей.

About the authors

Evgeny V. Krotov

Author for correspondence.
Email: geo_pedagog@mail.ru

Master of Ped. Sci., Head of the Additional Education Center; Lecturer of the Biblical Studies and Theology Department

References

Supplementary files